Журнал «Линия полета» продолжает публиковать рассказы фотографа и путешественника Алексея Терентьева. На этот раз вместе с Алексеем мы отправляемся постигать премудрости буддийской философии в Индию.
Текст и фото: Алексей Терентьев
***
Мы идем по небольшой дорожке. Увидев под ногами улитку, монахиня нагибается, берет листик и бережно переносит ее подальше от дороги. В данном поступке монахини нет ничего необычного. Представьте, говорит моя спутница, что в теле улитки может быть ваша мать. Как вы будете к ней относиться? Сможете ли причинить боль или по неосторожности лишить жизни? Буддисты верят, что в следующей жизни человек может родиться в любом теле – не только человека, но и любого животного, даже такого крошечного, как улитка. И в теле любого животного действительно может оказаться душа кого-то из близких людей. Этому молодых монахов учат с детства. Так формируется очень важное для любого буддиста ощущение единства и взаимосвязи со всем миром, уважительное отношение к любой форме жизни, готовность заботиться о каждом, кто встречается на пути. По сути монах учится смотреть на весь мир, как на одну семью, а на всех живых существ – как на членов этой семьи, которым нужно помогать, заботиться, любить и относиться с большим уважением. Так в простых и понятных для необразованного европейца терминах монахиня терпеливо объясняет мне один из смыслов буддийской философии.
***
Индия – удивительная страна, в которой мечты исполняются самым удивительным образом. Моя мечта пожить в настоящем буддийском монастыре тоже реализовалась совершенно неожиданно. Мы ехали с водителем на арендованной машине в другой город и, объезжая ремонтирующийся мост, свернули в небольшую индийскую деревню. Объезд не был явным, и мы немного заблудились. Я открыл гугл-карты и совсем недалеко от нас увидел обозначение небольшого буддийского монастыря. Попросил водителя сделать там остановку, а уже через час мы сидели в небольшой монастырской столовой, и повар с улыбкой накладывал нам добавку риса и дала и рассказывал об укладе жизни в монастыре. Слово за слово, оказалось, что в монастыре есть несколько гостевых домиков, один из которых сейчас свободен. Договорились, что уже на следующей день я приеду сюда пожить.
Монастырь, в который привела меня судьба, оказался школой для молодых монахов. Живут и учатся тут монахи со всей северной Индии и кое-кто из Непала. Средний возраст от 10 до 16 лет, можно сказать, средняя школа. Поскольку буддизм это не только религия, но и философия, то образование здесь очень важно. Прежде чем попасть в такой монастырь-школу, нужно пройти несколько лет начального образования. А после успешного окончания обучения, молодые монахи либо вернутся в монастыри рядом с домом, либо уедут дальше, продолжая свое обучение. Несмотря на то, что мы находимся в Индии, почти 100% монахов в монастыре – тибетцы.
***
По этому поводу вспоминаю недавний разговор с Тензин Чодон. С этой девушкой мы встретились, когда вместе проходили кору вокруг резиденции Далай Ламы в Дхарамсале. Простое тибетское платье в пол, скромный и спокойный взгляд красивых глаз, немного стеснительная улыбка. В руках четки. Тензин родилась в Лхасе, столице Тибета, и, когда была совсем маленькой, мама на своей спине принесла ее в Индию. Добирались больше трех недель. Большую часть пути через горы пришлось проделать пешком. Отцу тогда не удалось уйти вместе с семьей и он остался в Тибете. Определив дочку в тибетскую школу в Индии, мама вернулась к отцу в Тибет, но на границе ее поймали и посадили в китайскую тюрьму.
Практически все, кто покидает Тибет и отправляются вслед за Далай Ламой в Индию, тем самым нарушают законы Китая. После двух лет заключения мама смогла приехать в Индию к дочери. Сейчас Тензин 21 год, она смогла закончить хорошую школу, выучила английский и активно учит французский и китайский языки. Все надежды на будущее связывает с образованием, получить которое в Тибете было практически невозможно. Скучает по отцу.
История Тензин – это история большинства тибетских беженцев, число которых за последние годы, по разным данным, превысило 80 000 человек. С момента присоединения Тибета к Китаю – сами тибетцы используют исключительно термин «оккупация», а китайцы – «освобождение» – жизнь в Тибете изменилась. И если в плане доступности благ цивилизации и продуктов питания стало лучше, то в плане свободы и сохранения культуры и религии – ситуация заметно ухудшилась. Запреты на строительство монастырей, ограничение на количество монахов, которые могут проживать в одном монастыре, и ряд других мер сделали изучение буддизма в Тибете проблематичным. В результате для многих, кто хотел стать монахом, более глубоко изучать буддизм или просто получить хорошее образование, оставался только один путь – бежать в Индию, нарушая закон и рискуя здоровьем и свободой. Сейчас многие молодые монахи, которых можно встретить в буддийских монастырях, – это дети или внуки тибетцев, в свое время покинувших родину в поисках свободы и сохранения своей культуры и религии. Вот так, вслед за Далай Ламой, центр тибетского буддизма постепенно переместился из Тибета в Индию.
***
Многообразие монастырей на севере Индии поражает. Только совсем неопытный путешественник может решить, что они все одинаковые. Кроме разделения на школы-институты и монастыри, в которых нет обучения, еще есть разделение, связанное с разными школами буддизма. Но и в рамках одной школы могут быть довольно разные трактовки, которые также накладывают свой отпечаток на жизнь монастыря. Различаются и бытовые условия. В нашем монастыре с бытовыми условиями все хорошо: идеальная чистота, везде порядок. Большое здание главного храма аккуратно выкрашено бордовой краской, на плоской крыше натянуты веревки и сушится такого же бордового цвета недавно постиранная монашеская одежда. По периметру от основного здания идут ряды учебных корпусов и жилые комнаты монахов и послушников. В дальнем конце кухня, а еще чуть подальше хлев на шесть коров. Перед монастырем зеленеет рисовое поле – тоже монастырское. Натуральное хозяйство помогает сделать питание более качественным и разнообразным.
***
Пока я разбирался со своими вещами, в монастыре как раз закончился обед, и повар зовет меня на кухню. Веселые, искрящиеся смехом глаза из-под огромной шапки седеющих волос. Палу – так зовут повара – встречает меня как дорогого друга, которого не видел много лет и безумно рад моему возвращению. А ведь по сути мы знакомы не более тридцати минут. Из трех больших котлов накладывает еду в тарелки. Все чисто. Вода для чая из фильтра. На обед рис с бобами – в Индии это блюдо называют дал, и картошка с перцем под острым соусом. Предельно просто, но так вкусно.
Пока я ел, а Палу подкладывал мне добавки, разговорились. Сам Палу родом из Тибета, но уже давно живет в Индии, был женат, имеет двух взрослых детей, работал поваром и в большом монастыре в Дели, и в посольстве, и у богатой итальянской семьи, а шесть лет назад позвали сюда. С тех пор живет и работает в монастыре. Знает пять языков, а сейчас думает выучить еще и русский – иногда слушает новости из России по радио. Хвастается, что умеет готовить сотни блюд, включая европейские блюда, индийские и тибетские – это само собой. Спрашиваю, как справляется со всем хозяйством. Отвечает, что встает в четыре и ложиться в одиннадцать, иногда удается поспать часок днем. Ну и потом – он же не один. За коровами смотрит Джеси, монастырский фермер, а в готовке и хозяйстве помогают монахи. На стене расписание – кто в какой день помогает по кухне, кто убирает в храме. Ведь обучение – это не только уроки, но и умение помогать друг другу, старшим, всем, кому нужна помощь. Вот этому здесь тоже учатся и учат детей.
***
Иду мимо комнат ребят. В одной из них открыта дверь, из-за нее доносится смех. Стучусь, заглядываю. Комната примерно шесть-восемь квадратных метров, по двум сторонам окна с москитными сетками, чтобы лучше проветривалось летом. На полу три поставленные друг на друга кровати, сверху навалены одеяла, в стене ряды полок с книгами и тетрадями. На потолке вентилятор. Именно он и был причиной смеха. Выключатель на стене был явно сломан, торчали оголенные провода, при попытке включения он искрил, а мальчишка отпрыгивал в сторону. Двое других с криками и смехом следовали его примеру. Видимо, все-таки придется звать монаха-воспитателя.
Монах-воспитатель оказался сильным, спокойным мужчиной с крупными чертами лица. Необыкновенно спокойный и неторопливый. Зовут монаха Тсеринг. Сейчас Тсерингу 45 лет, как и многие тибетцы, он в 2009 году приехал из Тибета в Индию изучать буддизм, прошел обучение и сейчас живет в этом монастыре. Оказалось, что он не только решает хозяйственные вопросы, но и преподает историю буддизма, все предметы, связанные с буддийскими ритуалами, проводит пуджу.
Алексей Терентьев, фотограф, путешественник, исследователь, журналист. За плечами многочисленные путешествия по разным регионам ЮВА. Автор и ведущий фототуров, к которым вы всегда можете присоединиться.